18 апреля адвокат Сергей Майоров распространил видеообращение к президенту, генеральному прокурору, министру внутренних дел и общественным активистам Узбекистана. Поводом для обращения стали незаконные действия и бесчеловечное отношение к его подзащитному Даулетмурату Тажимуратову, приговорённому судом первой инстанции к 16 годам лишения свободы.
Стоит обратить внимание, что именно в этот день, 18 апреля, президент Узбекистана встретился со специальным представителем ЕС по правам человека Имоном Гилмором и специальным представителем по Центральной Азии Терхи Хакалой.
По версии пресс-службы главы государства, визитёры высоко оценили “достижения в обеспечении прав человека, развитии гражданского общества, гендерного равенства, искоренения принудительного труда и других направлениях”.
О чём на самом деле был разговор, из официальных сообщений узбекской стороны понять трудно. И это объяснимо. Позволим себе процитировать фрагмент интервью спецпредставителя ЕС по правам человека Эймона Гилмора, данного одному из местных интернет-ресурсов. Отвечая на вопрос о состоянии дел с соблюдением прав человека в Узбекистане, он сказал:
“В целом, моё мнение соответствует оценке, которую дал верховный комиссар Фолькер Тюрк. Он отметил, что независимый Узбекистан унаследовал структуры, которые не учитывали права человека должным образом, и что от старых привычек тяжело отказаться…
Я также хочу отметить готовность правительства Узбекистана сотрудничать с ООН и приглашать специального докладчика ООН по разным вопросам прав человека.
Но, конечно, как и в каждой стране, ещё многое предстоит сделать. Я бы обратил внимание на важность гражданского общества. Здоровое гражданское общество важно для каждой страны, для её демократии, для того, чтобы система государственного управления работала лучше, чтобы широкие слои общества были вовлечены в то, чем живёт страна. И поэтому важно поощрять укрепление взаимодействия с гражданским обществом и облегчение процедур для регистрации организаций гражданского общества, чтобы они могли эффективно функционировать.
Ещё одна область, на которую я хотел бы обратить внимание, — это свобода СМИ, свобода выражения мнений и свобода собраний. Природа СМИ меняется во всём мире, и я думаю, что правительствам необходимо реагировать на это изменение. Под этим я также подразумеваю свободу выражения мнений.
В ходе моего визита я нашёл в правительстве Узбекистана готовность к взаимодействию с Европейским союзом и к партнёрской работе с нами…”
В переводе с дипломатического на обычный язык сказанное означает, что претензии ЕС к Узбекистану в части соблюдения гражданских, политических и религиозных свобод никуда не делись. Касаемо готовности властей Узбекистана к сотрудничеству с ЕС, так её демонстрировали и в бытность Ислама Каримова. Обещать – не значит жениться, что понимают и те, кто дают обещания, и те, кто делает вид, что им верит.
Известно, что во время встречи Эймона Гилмора с представителями общественности и правозащитниками, состоявшейся за день до его визита к Шавкату Мирзиёеву, адвокат, чьё обращение стало поводом для данной публикации, высказал серьёзные претензии к правоприменительной и судебной системе, а также отдельным нормам уголовного законодательства Узбекистана. В частности, он обратил внимание европейского эмиссара на статью 244-1 Уголовного кодекса, которую сегодня суды широко применяют к лицам, чьё мировоззрение не соответствует официальной политике Ташкента.
По мнению экспертов, в серьёзной корректировке нуждается и сама статья 244 Уголовного кодекса, которая фактически ставит вне закона любые публичные проявления недовольства населения теми или иными действиями власти, в том числе изложенные в социальных сетях или на иных площадках Интернета. Не случайно в Узбекистане до сих пор не принят закон, регламентирующий массовые шествия, демонстрации и иные проявления общественной активности. В Конституции это право декларировано, но на практике отсутствует по определению.
Как правило, любые попытки граждан в той или иной форме обозначить своё видение действительности влекут за собой либо возбуждение уголовного дела, либо административное производство, штрафы по которому многократно превышают среднедушевые доходы населения.
Сказанное справедливо и для выражения несогласия с действиями властей и в социальных сетях. Достаточно сказать, что по данным Минюста “за период с 2018 по 2022 годы к административной ответственности за клевету было привлечено 11574 человека. При этом к уголовной ответственности привлечено 28 лиц, совершивших такое преступление через средства массовой информации или Интернет”. Для сравнения: за весь период правления Каримова к ответственности за клевету были привлечены всего трое журналистов и менее двух десятков общественно активных лиц.
По оценкам независимых наблюдателей, принципиального изменения за последние годы не претерпели и средства массовой информации Узбекистана. В своём большинстве они по-прежнему тиражируют сообщения министерств и ведомств, по сути являясь средствами государственной пропаганды.
Нейтрализация активных и здоровых сил общества коснулась и правозащитного движения, которое справедливости ради не всегда было адекватным в первые 25 лет суверенитета Узбекистана. Но оно было. Однако за последние годы с публичного поля исчезли даже те редкие правозащитники, что работали в эпоху Каримова.
Об официальной регистрации (подлинно, а не формально!) независимых правозащитных организаций или иных общественных движений, декларирующих функции контроля над действиями представителей власти, речь сегодня вообще не идёт, подмечают эксперты.
Есть ощущение, что это как минимум надолго, как максимум – навсегда.
Сергей Ежков