Проблема обеспечения водой стран Центральной Азии существует не одно десятилетие. Расположенные в регионе две полноводные реки – Амударья и Сырдарья не могут в полной мере обеспечить все потребности находящихся здесь государств, каждое из которых имеет собственное видение сложившейся ситуации вследствие имеющихся в его распоряжении ресурсов. Согласно различным расчётам, сегодня не имеют доступа к безопасной питьевой воде уже более 13% населения ЦА, а с учётом его постоянного роста этот показатель к 2050 году может достичь 25–30%.
Нехватка водных ресурсов также негативно влияет на развитие сельского хозяйства региона, ставя центральноазиатские страны в затруднительное положение с точки зрения продовольственной безопасности. Все это, а также ряд иных сопутствующих сложившейся ситуации проблем в настоящее время стали настоящим вызовом для государств Центральной Азии, справиться с которым им в одиночку не представляется возможным.
Необходимо отметить, что большинство экспертов сходятся во мнении, что проблема водных ресурсов в ЦА связана не столько с их ограниченным количеством, сколько с расточительностью стран региона и отсутствием координации действий, которые бы способствовали её решению. В частности, по данным Евразийского банка развития (ЕАБР), существующие системы водоснабжения в ЦА серьёзным образом устарели, что приводит к ежегодным средним потерям около 40% при орошении и до 55% при подаче населению. Более того, средний возраст ирригационной инфраструктуры в Центральной Азии уже превышает 50 лет и требуют немедленной модернизации.
При этом стоит помнить, что главным потребителем воды в регионе является именно сельское хозяйство. По площади орошаемых земель Центральная Азия занимает пятое место в мире после Китая, Индии, США и Пакистана. Например, в Узбекистане и Таджикистане для полива сельхозугодий используются 90% водных ресурсов, а в Казахстане этот показатель составляет 70%. Усугубляет проблему и наблюдающееся сегодня изменение климата. Проблема в данном случае заключается в том, что наполнение Сырдарьи и Амударьи во многом зависит от ледников и запасов снега в горах, которые постепенно уменьшаются. Так, по данным Узбекистана и Таджикистана, за последние несколько десятилетий уже потеряно около 30% ледников, и этот процесс продолжается. Поэтому, как считают специалисты, нехватка воды в ЦА будет особенно остро ощущаться уже через пять лет, а к 2040 году нагрузка на водные ресурсы в регионе увеличится почти в три раза.
Сегодня приходится признать, что на практике объёмы и схемы вододеления, которые были разработаны ещё в период существования СССР и заключались в том, что летом Киргизия и Таджикистан отпускали воду соседям, а зимой Казахстан, Узбекистан и Туркменистан поставляли им топливо для работы электростанций, серьёзным образом устарели. Более того, за прошедшие более чем три десятка лет страны региона, несмотря на множество совместных соглашений и специальных структур наподобие Межгосударственной координационной водохозяйственной комиссии (МКВК) ЦА или Международного фонда спасения Арала (МФСА), так и не смогли прийти к полному консенсусу из-за ряда экономических и политических разногласий. При этом нельзя сказать, что в регионе для решения водной проблемы не было сделано ничего, а в последние годы сотрудничество даже показывает определённый прогресс.
Например, в бассейне Сырдарьи три соседние страны заключили соглашение о совместном строительстве Камбаратинской ГЭС с водохранилищем, а в 2024 году на границе Узбекистана и Таджикистана было решено обновить систему гидропостов, которые замеряют сброс воды и контролируют его объёмы. Однако всё это в полной мере так и не решило проблему водопользования в регионе, так как строительство ГЭС, каналов, новых дренажных, ирригационных и мелиорационных систем требует не только масштабного финансирования, но и серьёзной межгосударственной кооперации, которая до настоящего времени так и не реализована.
Помочь в улучшении ситуации взялись представители ряда международных структур, в том числе в рамках Евразийского экономического союза в лице ЕАБР. Специалисты банка уже представили свое видение решения проблемы в виде десяти практических мероприятий. Четыре из них ориентированы на региональный уровень, а шесть – на национальную политику. При этом главным условием реализации пакета предложенных мер является чёткое взаимодействие не только сельхозпроизводителей и различных государственных институтов, но и между странами на наднациональном уровне, главным инструментом чего должен стать Международный водно-энергетический консорциум (МВЭК).
О необходимости создания МВЭК, который бы позволил повысить эффективность использования водных ресурсов, в том числе в целях энергетики, говорится уже не первое десятилетие. О нём в ЦА стали задумываться еще в 1990-х годах, хотя в последующем выйти на практическую реализацию идеи стороны так и не смогли. Вновь на повестку дня данная тема была поставлена несколько лет назад Казахстаном и в очередной раз была продекларирована в сентябре нынешнего года на заседании совета глав государств-учредителей МФСА в Душанбе.
Согласно имеющейся на сегодня информации, предполагается, что в случае создания МВЭК будет фокусироваться на реализации ирригационных и энергетических проектов. При этом его конечной целью является «обеспечение справедливого и рационального распределения водных ресурсов в регионе», что поможет преодолеть недостаток воды и предотвратить возможные конфликты в будущем. Также предполагается, что появление МВЭК станет основой и примером для создания более мелких консорциумов для реализации отдельных инвестиционных проектов.
Более того, создание новой наднациональной структуры будет способствовать привлечению средств от различного рода инвесторов, которым не придется согласовывать все вопросы с каждой из стран региона в отдельности. Это, в свою очередь, позволит не только направить средства на крупные проекты, но и организовать региональный производственно-сервисный кластер, специализирующийся на ирригационном оборудовании, которое позволит сократить потери воды в сельском хозяйстве. При этом стоит помнить, что Центрально-Азиатский регион представляет собой весьма ёмкий рынок такого оборудования в $140-320 млн, или примерно 4-8% мирового объёма.
Кроме того, при создании МВЭК страны региона получат не только экономическую выгоду, но и смогут улучшить межгосударственный диалог как по общим вопросам регулирования водно-энергетического комплекса, так и в сфере политики. В последнем случае речь идёт о превращении консорциума в площадку для обсуждения вопросов регионального характера, а также привлечения к их решению соседних стран, например России и Китая. Поиск совместных с этими двумя государствами путей выхода из проблем, связанных с трансграничными реками, а также соседствующим с центральноазиатскими странами Афганистаном, несомненно будет способствовать поддержанию мира и стабильности в регионе.
Вместе с тем сегодня, как и много лет назад, всё ещё существует множество проблем, которые могут в очередной раз помешать идее создания МВЭК в виде полноценной международной организации реализоваться на практике. Например, на сегодня стороны всё ещё не проработали ни статус консорциума, ни законодательное и нормативно-правовое обеспечение его деятельности, ни взаимоотношения с существующими национальными и региональными структурами. Нет и понимания в отношении собственности МВЭК, экономического механизма его деятельности, а также чёткой инвестиционной программы и пр.
К тому же страны ЦА всё ещё не способны к компромиссу относительно компенсационных механизмов, которые должны быть внедрены при предстоящей оптимизации сбросов воды из водохранилищ для производства энергии или работы сельского хозяйства. Это, как и отсутствие чёткой и согласованной всеми странами Центральной Азии экономической модели взаимоотношений в гидроэнергетической сфере, пока не позволяют говорить о том, что государства региона полностью готовы передать решение проблемы использования водных ресурсов в наднациональный орган, хотя и признают, что он необходим.
В конечном счёте в настоящее время, несмотря на активное обсуждение создания МВЭК как странами ЦА, так и их партнёрами, говорить о его появлении в обозримом будущем всё ещё сложно. Как считают некоторые эксперты, сдвинуть данный процесс с мёртвой точки способно сотрудничество центральноазиатских государств в рамках евразийской интеграции и при непосредственном содействии России. Тем более что две страны региона – Казахстан и Киргизия – уже являются членами ЕАЭС, а Узбекистан с 2020 года является в нём наблюдателем. Более того, именно Россия с начала XXI века активно участвует в двусторонних отраслевых проектах, например, в строительстве Санктудинской ГЭС-2 в Таджикистане и Верхненарынского каскада ГЭС в Киргизии, а в 2006 году и вовсе подготовила проект создания евразийского водно-энергетического консорциума, исходя из принципа «неразрывности водно-энергетических режимов бассейнов рек с режимом потребления электроэнергии в регионе».
Поэтому вполне вероятно, что для успешного завершения всех процессов по созданию МВЭК понадобится присоединение к ним не только институтов евразийской интеграции, таких как ЕАБР, но и РФ, для которой данный проект будет одним из дополнительных инструментов повышения своего статуса в ЦА. В любом случае и Киргизия, и Казахстан, и Таджикистан, и Узбекистан только выиграют от этого как в экономическом, так и политическом плане.
Азиз Абдраимов