Президент Ирана Масуд Пезешкиан посетит Таджикистан с государственным визитом 15–16 января. В поездке его будут сопровождать представители деловых кругов Ирана и глава Торгово-промышленной палаты Самад Хасанзаде. Душанбе намерен предложить Тегерану ряд перспективных инвестиционных проектов в горнодобывающей отрасли, сельском хозяйстве и IT-сфере. По итогам переговоров с таджикским лидером Эмомали Рахмоном планируется подписать соглашения о сотрудничестве в экономической, торговой и культурной областях.
Главы Ирана и Таджикистана уже встречались трижды: первая встреча состоялась в Тегеране на инаугурации Пезешкиана в июле 2024 года. Тогда новый президент Ирана подчеркнул необходимость укрепления сотрудничества с Таджикистаном, акцентируя внимание на снижении политических барьеров и расширении взаимодействия.
Эмомали Рахмон в ответ обратил внимание коллеги на пятикратное увеличение товарооборота за последние годы, что, по мнению таджикского лидера, свидетельствует о потенциале торгово-экономического сотрудничества Ирана с Таджикистаном.
Напомним, ещё несколько лет назад товарооборот между Таджикистаном и Ираном был менее 100 млн долл., а в 2023 году он вырос до 270 млн долл.
Вторая встреча состоялась в Нью-Йорке на полях Генеральной Ассамблеи ООН, где обсуждались вопросы безопасности, экономики, науки, культуры и помощи Афганистану. И третья – в Дохе, лидеры двух стран встретились на полях третьего саммита «Диалог по сотрудничеству в Азии».
Программа нынешнего визита включает в себя бизнес-форум, встречи в формате B2B, посещение промышленных и торговых объектов, а также совещание в иранском посольстве, сообщило агентство Asia-plus. Вместе с официальной делегацией в Таджикистан прибудет группа иранских врачей для обмена опытом с таджикскими коллегами. Планируется открыть в Душанбе Центр здоровья и Красного Полумесяца.
Результатом трёх встреч на высшем уровне стала отмена визового режима для владельцев общегражданских заграничных паспортов Таджикистана. Ожидается и открытие прямых авиарейсов между Душанбе и Ширазом. В настоящее время прямые рейсы выполняются из Душанбе в Тегеран и Мешхеде, сообщил представитель МИД Исламской Республики Иран (ИРИ) Эсмаил Багаи.
В преддверии визита иранского президента Таджикистан предпринял ряд шагов, направленных на привлечение иностранных инвестиций. Так, Эмомали Рахмон распорядился рассекретить информацию о золото-вольфрамовом месторождении «Икар» в Горно-Бадахшанской автономной области и объявил 2025–2030 годы Годами развития цифровой экономики и инноваций.
Месторождение «Икар», открытое в 1971 году, содержит значительные запасы вольфрама, золота, урана и кобальта и уже привлекло внимание китайских, японских, корейских и западных инвесторов. Однако, как сказал эксперт по Центральной Азии Андрей Захватов, перспективы разработки «Икара» давно известны и описаны в специализированных изданиях – в изданной в Стамбуле книге «Минерально-сырьевая база химико-металлургической промышленности Таджикистана» и в докладе Академии наук РТ – месторождение «Икар» содержит золота всего 17 тонн. Но запасы вольфрама – промышленные. «Небогатому Таджикистану деньги внешних инвесторов нужны. Но у Ирана более важные проблемы, и решать их надо будет долго. Полагаю, что обсуждение новых проектов будет так же бесплодно, как продажа в Иран чистой воды Сарезского озера».
Доктор исторических наук, ведущий научный сотрудник Института международных исследований МГИМО МИД РФ Александр Князев отметил, что Иран для Таджикистана, исключая короткий период охлаждения в двусторонних отношениях в 2015–2019 годы, один из наиболее важных внешних партнёров, игравший наряду с Россией одну из ключевых ролей в межтаджикском урегулировании 1990-х годов. Эти времена давно прошли, и если говорить о каком-то политическом взаимодействии двух стран, то это лишь общее участие в ряде региональных организаций, причем позиции двух стран в той же ШОС, например, по ряду вопросов могут быть далеко не совпадающими. Тем не менее определенное ослабление позиций Ирана на Ближнем Востоке заставляет руководство ИРИ вернуться к провозглашенной несколько лет назад покойным президентом Эбрахимом Раиси политике под названием «Взгляд на Восток».
«Масуд Пезешкиан летит в Душанбе в условиях ставшей уже почти привычной международной турбулентности, в частности, это сирийские события и существующие в регионе ожидания негативных последствий для себя этих событий. В целом сотрудничество Ирана и Таджикистана в сфере безопасности можно оценить как весьма и весьма сдержанное, но в нынешней ситуации можно ожидать и актуализации такого взаимодействия. Несмотря на смену власти в Дамаске, Иран обладает большими возможностями в понимании происходящего там, а учитывая очень солидное присутствие граждан Республики Таджикистан (РТ) в рядах пришедших к власти террористических группировок, Тегеран мог бы, к примеру, о многом информировать Душанбе, дабы соответствующие органы РТ могли упреждать возросшие риски и угрозы», – сказал Александр Князев.
В вопросах международной и региональной повестки, беспокоящих обе стороны, таковой объективно не может не являться и резко возросшая активность Турции. Если для иранской стороны, по мнению эксперта, это связано в первую очередь с той же ситуацией в Сирии и вокруг неё, то для Душанбе это ещё и вопрос роста турецкой активности в регионе, в том числе в формате Организации тюркских государств. Образованный класс в Таджикистане, например, был изрядно взбудоражён недавней турецкой декларацией о переименовании топонима «Центральная Азия» в «Туркестан».
«Тюркский фактор» в Таджикистане уже почти исторически воспринимается как один из постоянных и важных внешних вызовов, время от времени его значение усиливается. Хотя турецкая неуемность не во всем воспринимается позитивно в тюркоязычных странах Центральной Азии – в Узбекистане, например. Возможно, что сейчас как раз тот момент, когда действия Турции могут вызывать в Таджикистане определенное беспокойство. И здесь между двумя странами есть пространство для солидарности, а значит, и для обсуждения какой-то конкретики», – считает Князев.
Что касается повестки визита, которая была бы направлена на сотрудничество РТ и ИРИ в практической, прежде всего экономической, плоскости, то в этом, по его мнению, ожидать прорыва вряд ли стоит. «Времена иранского президента Махмуда Ахмадинежада, да и его предшественников, когда Иран был одним из главных инвесторов в Таджикистане, прошли. Сложная социально-экономическая ситуация в самом Иране сейчас исключает какую-либо значимую (хотя бы для относительно малой экономики Таджикистана) внешнюю инвестиционную политику. А в Душанбе традиционно ожидания инвестиций довольно-таки велики. И здесь трудно ожидать не только серьёзных соглашений, но и обсуждения каких-то крупных совместных экономических проектов», – подчеркнул Князев. Поэтому, по его словам, повестка экономического сотрудничества скорее всего может быть сосредоточена на оптимизации уже реализуемой совместной деятельности, улучшении условий её продолжения, но никак не на расширении и углублении межстрановой кооперации.
Виктория Панфилова