10 ноября 1982 года, когда скончался Леонид Ильич Брежнев, я дежурил по номеру «Комсомольца Узбекистана». Второй дежурный, подписывавший номер «В свет», в отличие от первого, подписывавшего «В печать», приходил в редакцию ближе к вечеру, часов в шесть. Номер был уже сверстан. Первую полосу и половину второй занимали официальные материалы, а на оставшихся трех колонках второй ответственный секретарь, чтобы не ломать голову, разместил отрывок из исторического романа Исфандияра. Роман был набран, а отрывками из него газета «забивала» полосы, если не хватало своего информационного или аналитического материала.
Первым дежурным в тот день была заведующая отделом науки, школ и вузов Рая Могилевская, которая к шести часам уже ушла, прочитав и подписав все полосы. Я начал с отрывка из исторического романа. Развёрстанный с Володей Курносовым и Славой Гребенюком за час до дежурства литр «Столичной», в память об ушедшем вожде, обострял восприятие текста и способствовал повышению бдительности.
Фрагмент описывал уход Верховного в древнем Согде. Он еще не угас окончательно, а сатрапы, столпившиеся у смертного одра, уже начинали делить власть. «Перед смертью Верховный посмотрел на всех из-под своих густых кустистых бровей»…
Я обвел ручкой слово «Верховный», повторявшееся в тексте раз десять, «густые кустистые брови» и всё остальное, что позволяло даже непредвзятому читателю провести идеологически неправильные параллели. Оставив полосу на столе, зашел к главному редактору «Комсомольца Узбекистана» Саше Фитцу. Он и Лева Левин играли в нарды. Завидев меня, Саша спросил:
-Что-то важное?
— Да, — сказал я, — пойдем ко мне.
Когда он увидел на столе полосу с пометками шариковой ручкой, спросил:
— Ты никому её не показывал?
— Нет.
— И не показывай, и не говори никому.
Он схватил оттиск полосы и побежал в цех.
Исторический роман Исфандияра пошел в свинец. Весь, до последней набранной строки. На освободившуюся газетную площадь решили поставить «Международное обозрение» из «Правды Востока». В результате вышли из графика и пришлось ждать, когда печатные машины откатают весь тираж других газет.
Номер подписал в свет в 06:10, поднялся к себе и набрал гараж по внутреннему 910:
— Ежков, «Комсомолец Узбекистана», дежурную машину, пожалуйста.
— Который час? — раздался язвительный голос диспетчера на том конце провода.
— Двадцать минут седьмого.
— Дежурная машина до шести утра, с шести ходит общественный транспорт, — назидательна сказала диспетчер и повесила трубку.
Она была права. Дежурная машина полагалась только до шести утра. Пришлось переться до сквера на автобус.
Во второй половине дня, когда я выспался и пришел на работу, ко мне подошел Саша Фитц:
— Ты вчера меня от расстрела спас, — сказал он, — спасибо.