В последние годы укрепляется экономическая кооперация между странами Центральной Азии. За пять лет объем внутри региональной торговли вырос вдвое и продолжает расти. В то же время, во взаимоотношениях «пятерки» сохраняется ряд трудностей, которые необходимо преодолевать. Какие возможности для внутренней кооперации уже задействованы, а что еще предстоит сделать? Своим мнением на этот счет в интервью поделилась эксперт по Центральной Азии, заведующая сектором Центра постсоветских исследований ИМЭМО им. Е.М. Примакова РАН Елена Кузьмина.
– Как Вы оцениваете нынешний уровень экономической кооперации в регионе, и какие из совместных проектов Вам представляются наиболее перспективными?
– Торгово-экономические связи внутри Центральной Азии укрепились за последние годы. Значительно вырос объем торговли между крупнейшими странами региона – Узбекистаном и Казахстаном. Ташкент и Астана реализуют совместные проекты в автомобилестроении, текстильной и нефтегазовой отраслях. По тому же пути стараются двигаться и другие страны Центральной Азии.
Для усиления экономической кооперации важную роль играет транспортная составляющая. Поэтому инфраструктурные проекты в этом сегменте пользуются наибольшим спросом и намного эффективней остальных. Здесь я бы особо отметила возобновление железнодорожного сообщения между Узбекистаном и Таджикистаном. Есть ряд новых автомагистралей, соединяющих Узбекистан с Казахстаном и с Кыргызстаном, которые способствуют укреплению экономических связей между этими республиками.
Неплохо функционирует совместное производство узбекских автомобилей в Казахстане. Заявлены проекты в машиностроительной, текстильной, фармацевтической отраслях, по гидроэнергетике и сельскому хозяйству (например, агрокластеры). Отмечу, что многие из региональных проектов находятся на начальном этапе. Говорить о каких-либо прорывных результатах пока рано.
У центральноазиатской экономической кооперации есть серьезные ограничители. Во-первых, развитие национальных экономик требует больших капиталовложений, а страны региона не могут самостоятельно финансировать совместные инфраструктурные проекты. Им приходится привлекать иностранных инвесторов, взаимодействовать с крупными игроками – такими, как Россия и Китай.
Другой важный ограничитель – это характер производства. Государства Центральной Азии, по большей части, занимаются добычей полезных ископаемых: нефти, газа, золота, урана, меди и пр. Производство сырья ориентировано на мировые рынки и потому не может работать в пользу региона. Промышленное же производство сравнительно развито лишь в Узбекистане и Казахстане.
– За пять лет объем внутрирегиональной торговли увеличился в 2 раза. При этом в общем товарообороте стран Центральной Азии его доля по-прежнему невелика – всего 10%. С чем это связано?
– Одним из триггеров роста региональной торговли стала открытая политика Узбекистана. После смены власти в 2016 году страна наладила тесный диалог со всеми соседями. Открылись границы, возросло число транспортно-транзитных маршрутов по территории Центральной Азии. Это привело к положительным результатам.
Но важно понимать, что рост торговли после снятия прежних барьеров не может быть бесконечным. Как правило, такой эффект сохраняется в течение 3-5 лет. Потом, если при свободном движении товаров продукция остается однотипной, рост кооперации замедляется. Чтобы этого не случилось, нужно производить новые товары и услуги. Внутрирегиональная торговля не будет расти, если «пятерка» не начнет осваивать новые производства. Поэтому центральноазиатские страны до сих пор больше торгуют с внешним миром, чем друг с другом.
– А как на это реагируют в центральноазиатских столицах?
– У стран есть общее понимание вопроса. Ведется работа по синхронизации торгового законодательства пяти государств. Они также пытаются создавать новые предприятия и кластеры. Но здесь многое зависит от экономических возможностей республик, объемов и источников финансирования совместных проектов.
Чтобы развивалась взаимная торговля нужно выпускать товары, которые будут востребованы внутри региона. Речь идет о локализации и специализации. Условно, в одних государствах производят необходимые виды сельхозтехники, а в других – удобрения для нужд сельского хозяйства региона. Центральноазиатским странам необходимо договориться по этим вопросам.
– На июльской Консультативной встрече в Чолпон-Ате (Кыргызстан) лидеры «пятерки» как раз обсуждали возможности промышленной локализации. Также отмечалась необходимость замещения импорта иностранной продукции собственным производством. Насколько выполнимы эти задачи?
– Импортозамещение – полезный процесс, но в полном объеме осуществить его не удастся. Да и не нужно этого делать.
Замещение импорта предполагает запуск новых производств, что упирается в вопросы инвестиций, технологий, квалифицированных кадров. Странам региона сложно справиться с этими задачами в одиночку. Поэтому необходима консолидация усилий.
Локализацию можно успешно осуществить в машиностроении, фармацевтике, нефте- и газохимии. Пока больше всего в этом преуспел Узбекистан, который активно локализует промышленные производства на своей территории.
Государства Центральной Азии создают совместные инвестиционные фонды. Собранные средства направляются на реализацию крупных проектов, которые представляют для региональных стран взаимный интерес.
– Как, на Ваш взгляд, теперь будут складываться экономические взаимоотношения стран Центральной Азии с Россией – с учетом изменений в мировой политике?
– За последние пять лет у всех государств региона торговля с РФ выросла в два раза. Суммарно это более 30 млрд. долларов. По итогам первых шести месяцев 2022 года общий объем торговли увеличился еще на 16 %, что говорит об экономической взаимосвязанности наших стран.
Россия также является крупнейшим инвестиционным партнером для Центральной Азии. Основной поток российских инвестиций направляется в горнодобычу, в перерабатывающие отрасли и машиностроение, а также в приграничную торговлю.
В связи с геополитическими потрясениями в Большой Евразии сегодня актуализировался вопрос о взаимных расчетах в национальных валютах. Эта тема также активно обсуждается в рамках ШОС и БРИКС. Кроме того, готовится переход на альтернативные средства передачи финансовых сообщений, которые должны заменить международную систему SWIFT. Для расчетов по контрактам со странами Центральной Азии Россия предлагает свой продукт – финансовую систему МИР. Разумеется, она не будет единственной альтернативой, в регионе используются и другие решения.
Есть еще один общий вопрос между нашими странами – трудовые мигранты. В феврале текущего года, с началом СВО на Украине, возникла паника в центральноазиатских республиках, экспортирующих рабочую силу в РФ. К апрелю ситуация нормализовалась. Так, во втором квартале приток трудовых мигрантов в Россию вырос на треть по сравнению с тем же периодом 2021 года. Продолжается организованный набор трудовых мигрантов, в основном из Узбекистана. Сейчас денежные переводы мигрантов поступают на родину преимущественно в национальной валюте.
Не менее важным остается вопрос продовольственной безопасности. Это улица с двусторонним движением. Какая-то часть продуктов – фрукты, овощи, орехи – идет из Центральной Азии в Россию. Другие виды продовольствия – зерно, мука, кондитерские изделия, растительное масло – напротив поставляются в регион из РФ. Как известно, в мире назревает продовольственный кризис. Взаимодействие стран Центральной Азии с Россией дает возможность преодолеть этот кризис безболезненно.
В связи с переформатированием торговых потоков и путей доставки товаров усилился интерес «пятерки» и России к развитию транспортно-логистических направлений «Восток – Запад» и «Север – Юг». В этом контексте важен не только железнодорожный путь из Западного Китая в Европу, но и другие маршруты. Например, Транскаспийский коридор, а также дорога в Южную Азию через Иран или Афганистан.
Вышеупомянутые вопросы обсуждались на встрече президентов центральноазиатских государств и России, которая недавно состоялась в столице Казахстана.
Любой кризис открывает новые возможности. Нынешняя ситуация подталкивает наши страны к практическому взаимодействию в экономике. Естественно, это может вызвать раздражение крупных игроков, преследующих свои геополитические интересы в Центральной Азии. В том числе у американцев. Но для США экономика региона слишком мала, чтобы вкладывать сюда серьезные инвестиции. Кроме того, Вашингтон больше заинтересован в природных ресурсах края. В то же время, вывозить их за океан очень дорого.
– Может ли экономическая взаимосвязанность региональных игроков стать драйвером центральноазиатской интеграции, и каким Вам видится будущее данного концепта?
– Взаимозависимость экономик стран Центральной Азии, в первую очередь, проявляется в инфраструктуре. Это водное хозяйство (в том числе гидроэнергетика), дороги и логистика. Есть также ряд отраслей, по которым национальные экономики взаимодополняют друг друга. Например, Казахстан производит основной объем зерна в регионе. При этом фрукты и овощи закупает у соседей.
Думаю, в недалекой перспективе государства Центральной Азии придут к успешной экономической кооперации. Но к созданию общего рынка, а тем более, общерегионального экономического пространства предстоит пройти долгий путь.
Есть другой важный аспект. По законам экономики, для успешной кооперации и интеграции необходим большой рынок – как минимум, в 200 миллионов потребителей. Центральная Азия таким потенциалом не обладает. Поэтому странам региона, так или иначе, придется включаться в более крупные рынки.