Убийство Камчибека Кольбаева (вор в законе «Коля-Киргиз») и масштабная операция кыргызстанского ГКНБ против криминала вызвали очень большие политические процессы в стране и, как ни странно, существенно повысили риск новых революционных потрясений. Нацбезопасность арестовала многих криминальных «авторитетов» и бизнесменов из окружения Кольбаева, принудила многих из них публично отказаться от «понятий», но это не делает ситуацию в стране более спокойной.
В Кыргызстане с 1990-х годов криминал стал своего рода «пятой властью», заполняя собой вакуум, возникающий из-за ослабления официальной власти. «Черные», как называют криминальное сообщество, не только облагали теневыми налогами бизнес, но и брали на себя массу других функций государства от судебной власти и охраны собственности до своего рода антимонопольного контроля.
Зачастую к покойному Кольбаеву и авторитетам из его окружения обращались простые люди за помощью в сложных ситуациях, разрешением конфликтов (порой даже с чиновниками), элементарной материальной поддержкой. Причем, по рассказам, к «Коле» шли с большей охотой и доверием, чем к местным властям, а затем едва не слагали легенды о его суровой справедливости и принципиальности. Восхищались им даже люди из числа образованных горожан
Криминал, защищая свои доходы, противостоял религиозным экстремистам, выступал посредником между бизнесом и региональными властями при решении спорных проблем, порой сдерживал подрывную деятельность иноагентов. Да, эта ситуация противоестественна, но реальна и типична для многих постсоветских государств.
Вместе с государственными функциями «черные» получали огромное влияние. В дни революции 2020 года люди Кольбаева поддерживали порядок на улицах охваченного беспорядками Бишкека, а он сам провел тайные переговоры с освобожденным из тюрьмы Садыром Жапаровым и уходящим президентом Сооронбаем Жээнбековым, которые позволили обеспечить относительно мирную передачу власти.
Объективно «черные» стали частью политической системы наравне с судом или госбезопасностью и обеспечивали стабильность, в которой сами были заинтересованы. Но после разгрома окружения Кольбаева десятки людей, не подвергшихся аресту, «залегли на дно» или срочно покинули страну, что снова порождает буквальный вакуум власти, который может заполнить отнюдь не государство.
Не секрет, что в Кыргызстане и в тюрьмах, и на свободе наравне с «черной» системой действует и «зеленая» — сообщество салафитов, связанных с экстремистскими организациями в стране и вне ее. Они имеют собственный «общак», криминальную иерархию, механизмы коллективной защиты и нападения. Я знаю немало примеров, когда жители Чуйской области обращались к таким сообществам за защитой и решением проблем (например, через радикальных религиозных служителей) – и получали его.
Переход контроля над определенными объектами к «зеленым» создает уже чисто политические риски, так как новые деньги и возможности могут быть использованы экстремистами для свержения действующей власти, в том числе в союзе с прозападными силами.
Взглянем на конкретный пример. ГКНБ был арестован владелец рынка «Мадина» в Бишкеке Турсунтай Салимов, который, по версии следствия, отчислял деньги в криминальный «общак» и получал покровительства от покойного Кольбаева и его людей. Это вполне вероятно, учитывая, что собственное отделение милиции на «Мадине» появилось только в 2021-м, и обеспечивать порядок и работу рынка без «черного» силового ресурса было бы затруднительно.
Органам госбезопасности, и не только им, известно, что на рынке действует салафитское сообщество, к которому примыкает ряд работников и бизнесменов рынка из числа этнических уйгуров. При близлежащей мечети они активно проповедуют радикальное учение, причем также известно, что к ней проявляли интерес сотрудники американского посольства. (США традиционно ищут контакты с уйгурскими радикалами, чтобы использовать их против Китая).
Раньше ситуацию контролировали Салимов и «кольбаевские», но эту «несущую стену» уничтожили. Очевидна опасность, что в новых условиях контроль государства над «Мадиной» будет оспаривать радикальное сообщество, и за счет лучшего знания местных условий и связей в среде бизнесменов – может преуспеть.
Между тем, рынок сейчас переживает непростое время, от чего страдают и владельцы торговых точек, и продавцы, обычно работающие за процент от продаж. Если новые «держатели» рынка будут не сдерживать ситуацию, как делали «черные», незаинтересованные в беспорядках, а наоборот убеждать местных в необходимости «бороться с системой», то итог немного предсказуем. Особенно если посольство США будет посильно поддерживать эту работу.
Для сравнения: на рынке задействовано никак не меньше 3 тысяч бизнесменов и наемных работников, а в захвате Белого дома в октябре 2020-го участвовало, по оценкам МВД, всего около 2 тысяч человек.
Очевидно, что пример «Мадины» (еще далеко не самой «проблемной» точки) можно распространить на массу объектов и предприятий по всей стране, порядок на которых ранее поддерживало не государство, а криминал. Очевидно, что в условиях временного безвластия активизируются независимые религиозные радикалы и этнические группировки.
На Юге представители силовых ведомств уже опасаются, что передел активов и мест торговли приведет к новой волне межнациональных конфликтов, по образцу Ошских событий 2010-го. Утверждают, что лидеры из числа кыргызских и узбекских радикалов уже ищут возможность использовать сложившуюся обстановку к собственной выгоде.
Наконец, если обезглавленные традиционные криминальные структуры выживут в некоторых местах, то они заведомо будут озлоблены на власть и готовы сотрудничать с радикалами и зарубежными силами. В пользу этого говорит информация из криминальной среды о том, что глава ГКНБ Камчибек Ташиев, якобы, «приговорен». В прессе даже появлялась информация, что для его убийства в Бишкек отправлялся группа из представителей узбекского криминала.
Очевидно, что ликвидированная криминальная власть не была идеальным механизмом, примером чему хотя бы случай авторитета Тариеля Джумагулова («Тоха»), который присоединился к боевикам ИГИЛ и был убит в ходе спецоперации ГКНБ в 2015-м. Однако практика показывает, что лучше плохая власть, при которой общество и экономика как-то функционируют, чем отсутствие власти.
Уничтожив криминальную иерархию в достаточно сложных социально-экономических условиях, власть рискует. Тем более что в республику посольством США в начале сентября доставлен груз наличных денег, предназначенных для подкупа местных активистов. Договориться с Кольбаевым они бы не смогли: он был кровно заинтересован в сохранении существующей системы и всячески защищал власть президента. Однако новые «авторитеты» также кровно заинтересованы в продолжении и нарастании нестабильности, чтобы расширить свое влияние и захватить новые активы.
В интересах власти сейчас пытаться создать новые механизмы, подкрепляющие государственный сектор. Строительным материалом могут стать остатки криминальной иерархии, ЧОП, группы из бывших силовиков и в некоторых случаях этнические сообщества. Здесь задача государства жестко ограничить границы влияния новой «пятой власти», чтобы не допустить силового противостояния.
Важно понимать, что наравне с чисто полицейскими функциями необходимо решать задачу взаимодействия власти и бизнеса, включая малый. Существующие объединения бизнеса бюрократизированы, и необходим поиск иных механизмов диалога власти и бизнеса для решения текущих вопросов.
Наконец, государству нужно соблюдать осторожность, не обременяя бизнес новыми требованиями и ограничениями в период экономической рецессии и сокращения доходов. Так, поспешное решение о введении контроля катализаторов в автомобилях Бишкека может больно ударить по сфере такси, лишить доходов и вывести на улицы до 10 тысяч человек, занятых «извозом» в городе. Повторюсь, в октябре 2020-го Белый дом брали всего 2 тысячи протестующих.
Угроза цветной революции со смертью Кольбаева никуда не исчезла. Она лишь стала дополнительным фактором дестабилизации в Кыргызстане, которым могут воспользоваться внешние силы.