9-10 сентября в Узбекистане с визитом побывал российский премьер Михаил Мишустин. Он участвовал в 5-й Совместной комиссии, встречался с президентом Узбекистана. В ходе переговоров были рассмотрены вопросы дальнейшего расширения российско-узбекских отношений многопланового сотрудничества, всеобъемлющего стратегического партнёрства и союзничества.
Последние годы вектор двустороннего сотрудничества Россия-Узбекистан является одним из наиболее приоритетных на Центральноазиатском направлении. О долгосрочных перспективах и рисках, экономическом взаимодействии и приоритетных задачах – заведующий сектором Центральной Азии ИМЭМО РАН Станислав Притчин.
– Станислав, как вы оцениваете значение этого визита, достигнутых договоренностей и долгосрочных перспектив?
– Одной из основных задач приезда Михаила Мишустина в Узбекистан было закрепление договорённостей, которые были достигнуты в рамках недавнего государственного визита Владимира Путина в конце мая в Узбекистан.
О серьёзном усилении нашего экономического взаимодействия, в том числе путём создания инвестиционного фонда, расширения сфер сотрудничества. Было подписано соглашение о строительстве атомной электростанции. И вот в рамках визита мы видели, что очень много вопросов конкретных, которые обсуждались особенно на уровне межправительственной комиссии, уровне двух глав правительства, как раз было конкретное наполнение тех решений политических, которые были достигнуты ранее, в практической плоскости уже с привязкой и с проработкой их для полноценной имплементации.
На полях этого визита был подписан протокол о начале строительства атомной электростанции, были достигнуты договорённости о том, что будут открываться в Узбекистане мощности по сборке железнодорожной техники, беспилотной гражданской авиации для нужд экономики Узбекистана.
Опять же, был подписан протокол по созданию инвестиционного фонда, который будет реализовывать проекты на территории Узбекистана. Планомерная работа по вопросам активизации нашего экономического сотрудничества с более детальной проработкой. Товарооборот уже 20 миллиардов, но проговаривается возможность увеличения его до 30 миллиардов долларов в год.
– Как укрепление этих связей влияет на развитие интеграционных процессов в Центральной Азии, в частности, на участие Узбекистана в ЕАЭС?
– Да, мы видим, что у нас есть системное углубление нашего взаимодействия. И с точки зрения сближения, возникает ощущение, что Узбекистан за счёт того, что сотрудничество с Россией становится всё ближе, будет более позитивно смотреть на вступление в ЕАЭС. На самом деле здесь не линейная последовательность. С одной стороны, Евразийский экономический союз предполагает более глубокий уровень интеграции, но во многом Узбекистан многие преференции и бонусы, которые бы он получил от вступления в ЕАЭС, получает на двустороннем треке, и рассматривает его из-за активизации нашего сотрудничества как наиболее приоритетный. Потому что со вступлением в ЕАЭС, нужно принимать ряд мер, которые не всегда популярны. То есть перенос принятий решений по регулированию внешнего уровня таможенных пошлин в Евразийскую экономическую комиссию. И по ряду других вопросов. Тут Узбекистан старается занимать более осторожную позицию и пока остается на стадии наблюдателя в ЕАЭС несмотря на то, что в целом больше 30% внешнеторгового оборота приходится на партнёров по Евразийскому экономическому союзу. И глобально динамика развития взаимодействия с соседями является приоритетом, что, казалось бы, должно подталкивать Узбекистан к рассмотрению этого направления. Но если исходить из тех документов и приоритетов, которые обозначаются узбекским правительством, то ВТО является обозначенным приоритетом для Узбекистана. ЕАЭС таковым в последнее время не звучит.
– Вероятно, укрепление российско-узбекских отношений влияет на позицию Европы и США в Центральной Азии? Какие вызовы и возможности это создает для этих игроков?
– Вы знаете, с одной стороны, да, может возникнуть ощущение, что сближение России с Узбекистаном снижает возможности для Европейского Союза, США, по работе и сотрудничеству с Узбекистаном. Но на самом деле здесь не всё так однозначно.
Россия берёт своё, то, что страны Европейского Союза и США не хотели бы и не имеют возможности дать Узбекистану. Объективно США находится далеко в экономическом плане. Американским компаниям Узбекистан мало интересен, уровень инвестиций очень ограничен. Примерно такая же ситуация с Европейским Союзом. Но в целом, если смотреть, то по большей части европейские страны не глобально инвестируют в крупные проекты в Узбекистане. И тут на самом деле во многом сотрудничество Узбекистана с Россией уникально по тем направлениям, по которым у нас развивается взаимодействие, в частности по атомной генерации, по развитию машиностроения, по тому же, например, сотрудничеству в агропромышленном комплексе.
– Как вы оцениваете баланс сил в регионе на фоне усиления сотрудничества между Россией и Китаем, с одной стороны, и стремлением западных стран сохранить свое влияние, с другой?
– Объективно Россия и Китай важнейшие экономические и политические партнёры региона. Но западные страны по большей части используют тот инструментарий через санкции, через влияние своё, через контроль над финансовыми институтами для того, чтобы препятствовать развитию сотрудничества центральноазиатских стран с Россией и с Китаем. При этом, как правило, это действие не во благо, а во вред самим странам, потому что, объективно, западные страны мало что могут дать центральноазиатскому региону в виде инвестиций, технологий, только если «за очень дорого». Поэтому здесь, мы видим сложную игру, когда есть два безусловных важнейших партнёра и есть третьи страны, которые пытаются помешать углублению этого партнёрства развиваться дальше.
– Сейчас, когда большую часть общества составляют молодые люди, какая-то часть из них не говорит на русском языке и находятся под влиянием антироссийских настроений. Каким образом, на ваш взгляд, углубление сотрудничества с Россией может влиять на внутреннюю политику Узбекистана? Может ли это отразиться на процессе демократизации и либерализации?
– Узбекское общество, особенно в регионах, достаточно аполитично, это раз. Во-вторых, достаточно консервативно. Конечно, есть прослойка образованного населения, которое восприимчиво к риторике прозападной и более критично смотрит на Россию. Но, в целом, Россия остается важным партнёром, и тот уровень контактов, который есть у нас на высшем уровне, это сигнал всему населению, что Россия – друг Узбекистана, партнёр, важный сосед. И углубление нашего сотрудничества уже очень серьёзно и позитивно влияет на молодёжь, потому что Узбекистан рассматривался как дружественная страна даже теми людьми, которые уезжали из России после начала мобилизации, после начала СВО.
Но и они привнесли много интересных проектов в Узбекистан, открылись фудкорты, новые интересные заведения, они заняли свою нишу. Хотя бы такой момент.
А другой момент важный – со строительством атомной электростанции связано тоже развитие очень серьёзного специализированного образования в сфере ядерной энергетики. МИФИ уже выпускает специалистов под российские проекты. Показательный пример. Работают филиалы 16 российских вузов и планируется открытие ещё большего количества. Это тоже позитивный сигнал тому, что Россия положительно влияет на Узбекистан. Ещё пример: Узбекистан уже практически догнал Казахстан по количеству студентов в российских вузах. Больше 50 тысяч узбекистанцев обучаются в России, выбирают российское образование как возможность для будущего. Это тоже достаточно показательно.
– Какую роль играет Россия в процессе модернизации экономики Узбекистана?
– Конечно же, модернизация Узбекистана во многом происходит при участии России. Это образование, энергетика, это машиностроительные проекты, которые открываются. Они, конечно же, позитивно влияют на появление каких-то передовых технологий, новых кластеров образовательных, которые привносят что-то новое и позитивное для экономики Узбекистана.
– Какие факторы могут оказать негативное влияние на развитие российско-узбекских отношений?
– Негативно на наше сотрудничество влияют попытки внешних третьих стран, в первую очередь Запада, по препятствованию развития наших отношений через санкции, через угрозы. Мы это видим, мы это отслеживаем, пытаемся совместно находить ответы на решения этих вызовов, но само по себе это максимально контропродуктивно, не предлагая ничего взамен, просто заставлять кого-либо прекращать взаимовыгодное сотрудничество.
– Как на отношения России и Узбекистана влияют события на мировой арене?
– Относительно ситуации на мировой арене, конечно же, Узбекистан, как суверенное государство, выстраивает свою внешнюю политику и не может не учитывать те сложности и турбулентности, которые на мировой арене происходят. Естественно, также вынужден учитывать это в проведении своей внешней политики. Это порой влияет на наше сотрудничество. Но опять же, есть определенные политические факторы того, что Узбекистан не вступает в ЕАЭС на нынешнем этапе. Есть опасения введения санкций в ответ на продолжение использования платежной системы МИР, например, – узбекские банки отказываются от неё. То есть, существуют моменты, которые негативно влияют на наше сотрудничество.
– Какие основные вызовы и возможности стоят перед российско-узбекскими отношениями в ближайшем будущем? Как вы оцениваете долгосрочные перспективы этого партнёрства и его влияние на региональную и глобальную политику.
– В целом можно сказать, что во многом сейчас связка Россия-Узбекистан наравне с связкой Россия-Казахстан является стержневой в экономическом плане. У нас прекрасно развиваются отношения с Кыргызстаном, достаточно динамично развиваются отношения с Таджикистаном, с Туркменией достаточно интенсивный диалог. Но в плане экономического взаимодействия мы видим, что именно с Казахстаном и с Узбекистаном у нас особенно в последнее время прорыв по целому ряду проектов. Это и тройственный газовый союз, это и развитие атомной генерации. И я надеюсь, что и в Казахстане тоже в ближайшее время должен закончиться долгосрочный марафон по проведению референдума, и в итоге будет принято решение о строительстве АЭС.
Поэтому здесь мы видим, что у нас благодаря углублению взаимодействия мы наше сотрудничество переводим в стратегический диалог. Это, конечно же, будет позитивно влиять на ситуацию в регионе. Потому что строительство той же АЭС, например, с учетом в целом достаточно сложной энергетической ситуации в регионе – позитивный вклад не только в энергетическую безопасность Узбекистана, но и в целом региона. То же самое по Тройственному газовому союзу, с учётом того, что Узбекистан является единственным государством, которое граничит со всеми центральноазиатскими странами. Конечно же, это стержневое государство, сотрудничество с которым позволяет иметь прямой выход и оптимальную логистику по доставке жизненно важных товаров. В целом углубление взаимодействия определяет погоду и параметры регионального диалога, сотрудничества, интеграции. Поэтому в долгосрочном плане это, конечно же, важный фактор углубления взаимодействия России как с Узбекистаном, так и в целом с регионом. Создание более предсказуемой политической среды по очень многим направлениям, в том числе и создание более предсказуемой системы безопасности. Потому что там, где есть такая глубина взаимодействия по экономике, политике, конечно же, предполагает, что и в вопросах безопасности здесь также страны имеют максимально близкий подход в рамках ОДКБ, либо на двустороннем уровне. Поэтому в целом та динамика нашего взаимодействия с Узбекистаном, которую мы наблюдаем, во многом определяет и динамику взаимодействия с регионом в целом.