Летние беспорядки 2022 года в Каракалпакии остаются тревожным сигналом для властей Узбекистана. О первопричинах конфликта и возможности его повторения рассказал заведующий отделом Средней Азии и Казахстана Института стран СНГ Андрей Грозин.
– Какие выводы можно сделать по итогам летних беспорядков в Каракалпакии?
– Кризис, который наблюдался 2–3 июля 2022 года в Каракалпакии в Нукусе и его окрестностях, сильно повлиял на внутриполитическую ситуацию в Узбекистане. Хотя бы потому, что референдум по внесению поправок в Конституцию страны был перенесен. Совсем недавно президент Узбекистана Шавкат Мирзиёев говорил о том, что он состоится, но дата пока не определена. Очевидно, это произойдет в начале следующего года – скорее всего, во второй половине зимы или в начале весны.
Ташкенту пришлось более основательно подойти к вопросам подготовки референдума. Вначале действия были, мягко говоря, непродуманными. Обсуждения, внесение дополнений через общественные обсуждения носили очень краткий и поверхностный характер. Некоторые процессы в ходе этого обсуждения были формализованы, о чем говорили узбекистанские коллеги и медиа Узбекистана. Критика была уже на этапе подготовки процесса, а события в Каракалпакии послужили наглядной демонстрацией того, что критика была справедливой.
Сам президент Узбекистана признал ошибки – и центра, и на местах – в ходе подготовки референдума. Во время августовского визита в Нукус, третьего по счету, на встрече с политическим активом Республики Каракалпакстан президент Узбекистана признал, что были допущены ошибки. Отмена изменений, касающихся статуса и положения автономной республики Каракалпакия в составе Республики Узбекистан, снятие этих изменений, на мой взгляд, является признанием в том, что подготовка была проведена некачественно.
Именно изменения, предполагаемые в статье 17, стали поводом для беспорядков 2 и 3 июля. Прошедшие месяцы прошли в ходе более углубленного изучения общественной реакции на возможные изменения Конституции. Референдум теперь, с моей точки зрения, подготовлен гораздо более основательно, и ясно, что он состоится.
Уверенность вселяет то, что об этом говорит центральная власть, экспертное сообщество Узбекистана, представители власти: то есть это неотменяемое мероприятие, и сейчас по итогам июльского кризиса понятно, что наиболее сложные, вызывающие негативную реакцию у местного населения вопросы будут сняты и, по сути дела, в новой редакции Конституции статья 17 останется без изменений. Это то, что касается непосредственно влияния событий на внутриполитический процесс.
– Можно ли считать меры, которые были приняты властями для урегулирования ситуации, эффективными?
– Не секрет, что состоялись перестановки в руководстве республики. Приняты и реализуются центральной властью программы масштабных экономических преобразований в Каракалпакстане. Это касается в первую очередь налоговой политики, снижения налоговой нагрузки, резкого снижения налога на прибыль и других отчислений из регионального бюджета в центр. А также дотаций, расширения возможностей только для Каракалпакии норм о расширении доступа молодежи к бесплатному образованию. Обещан и широкий пакет экономической поддержки.
По данным государственной статистики Узбекистана, в начале 2022 года безработица в республике достигала практически 10%. Несмотря на постепенное снижение этих цифр, показатель оставался одним из самых высоких в стране.
Для того чтобы бороться с этой тенденцией, в Узбекистане ещё в апреле 2022 года приняли комплексную программу развития Каракалпакии, которая предусматривает увеличение валового регионального продукта к 2026 году в 1,5 раза. Очевидно, что после событий июля и обещанного дополнительного финансирования по ряду направлений эти цифры будут увеличены.
В частности, ещё в июле Мирзиёев обещал создать в Нукусе инновационный технопарк, который будет привлекать инвестиции в регион. Кроме того, Ташкент выделил значительные суммы: десятки миллионов долларов материальной поддержки для агросектора Каракалпакии. Выделяется внушительное количество социальных денег, помощь в виде единовременных выплат нуждающимся семьям: эти показатели также существенны по узбекистанским меркам, и это только некоторые «пряники», которые центральная власть Узбекистана предоставила после кризиса и реализовывает сейчас в рамках программы развития Каракалпакии.
Будет увеличено финансирование местной промышленности, аграрного сектора, инфраструктуры. Эта программа будет носить долгосрочный многолетний характер.
Мы видим, что всё делается для того, чтобы нивелировать социальное недовольство, которое возникло в результате большого ряда причин.
По большому счету, несмотря на то, что республика обладает большим потенциалом и богата сырьевыми ресурсами, в первую очередь углеводородными ресурсами, сейчас Каракалпакия в общеузбекистанский бюджет дает чуть менее 6% от ВВП всей страны. Население составляет немногим более 5% от всего населения. Собираемость налогов в общеузбекистанских масштабах около 3%.
То есть события в Каракалпакии, где проживает немного людей, несмотря на большую площадь, изначально не носили и не носят для республики критического характера, но подсвечивают ряд сложных, потенциально опасных для страны моментов.
В первую очередь эти события наглядно продемонстрировали неравенство между регионами Узбекистана. Неравенство уровня социально-экономического развития, которое заметно не только между регионами Узбекистана, но и между городом и селом: диспропорция была, но она, скорее всего, не может быть преодолена, что называется, кавалерийским наскоком и быстро.
Несмотря на все программы, социальные выплаты, гарантии, стабилизаторы, о которых я говорил ранее, а эта тема очень глубокая и проблемная для Узбекистана, и она требует многолетних системных усилий по сглаживанию диспропорций.
Как показывает опыт других государств, например Китая, который вкладывает в свои западные провинции десятки миллиардов долларов, Север и Запад все еще очень сильно отличаются от Юга и Востока, от так называемого Золотого Побережья.
Несмотря на многолетние усилия и десятки миллиардов долларов, целенаправленная работа ведется, но диспропорции остаются и приобретают масштабный характер. То же самое, но в других, конечно, декорациях, происходит в Узбекистане. Каракалпакия, кроме всего прочего, находится также в зоне серьезного экологического бедствия: она требует постоянного внимания со стороны центральной власти, постоянного мониторинга, и отсутствие этого внимания приводит к таким вещам, которые мы наблюдали в середине лета.
– Какую роль играет смена правящего клана?
– Произошедшее отстранение от руководства страны клана Камаловых было закономерным: проглядели ситуацию и, несмотря на десятилетнее нахождение у власти, очевидно, утратили во многом связь с населением, утратили четкое понимание того, что происходит.
В этом смысле господин Аманбай Орынбаев, который пришел на смену Мурату Камалову, оказался гораздо более эффективным управленцем, способным локализовать негативные процессы и подавить их, что называется, в зародыше и, как бы это ни звучало цинично, малой кровью.
На самом деле, между проблемами Каракалпакии в Узбекистане и проблемами Горного Бадахшана в Таджикистане очень много параллелей. Посмотрите, как там и там решаются проблемы. Узбекистан на фоне, мягко говоря, бескомпромиссности и стремления «всех переломать», которое демонстрируют в Душанбе, показывает «чудеса травоядности».
Это касается в том числе и реакции на неудовлетворительное руководство политической и социально-экономической сферами Каракалпакии, которое демонстрировали прежние власти на местах. Никто не пострадал, никто не был наказан в демонстрационных целях: это касается не только бывшего руководства Каракалпакии – семьи Камаловых и людей, которые с этой семьей были аффилированны, но и в общем-то боевиков. Те сроки, которые они получили недавно, не идут ни в какое сравнение с тем, что демонстрируют власти Таджикистана, например, где 65-летним журналисткам дают по 22 года за какие-то туманные обвинения в идейной поддержке сепаратизма.
В этом смысле видна разница двух моделей к разрешению проблем на своих отдаленных окраинах. Если Душанбе рассчитывает, что проблемы Горного Бадахшана можно решить в основном опираясь на грубую силу, то у Ташкента хватает гибкости не «закручивать гайки до угрозы срыва резьбы».
Ситуация была запущена, управление не контролировалось. Всякая политическая система, основанная на персоналистких управленческих методиках с десятилетия в десятилетие, находясь постоянно на вершине властной пирамиды, демонстрирует деградацию. Нельзя с 40-ых годов управлять страной и демонстрировать стабильную эффективность.
Очевидно, что клан Камаловых, будучи одной из старейших элитных группировок не только Каракалпакии, но и вообще Узбекистана, постепенно утрачивал свои положительные лидерские возможности. То, что сейчас произошла мягкая ротация в Каракалпакии, это, на мой взгляд, демонстрация здравого подхода сегодняшнего узбекистанского руководства.
– Можно ли полагать, что суд над участниками событий в Бухарском областном суде поставит точку в истории с летними беспорядками?
– Коллеги из Узбекистана говорят, что кризис, который наблюдался ранее, преодолен. Но никто из них не говорит о том, что повторение подобного рода событий исключено. То есть сохраняется довольно осторожный взгляд на ситуацию: острая фаза позади, но полностью говорить о том, что автономная республика Каракалпакия вернулась, что называется, к периоду, который можно охарактеризовать как тишь, гладь и божья благодать, это было бы преувеличением. Зерна, которые при внешнем или внутреннем давлении можно использовать, чтобы разжечь конфликт, всё равно остаются.
Этому могут способствовать сложная социально-экономическая ситуация в регионе, высокая безработица, сложности экологического плана, недостаточная доступность ресурсов: от чистой воды до цен на продовольствие и товары народного потребления.
Масса проблем, которая при неудачном стечении обстоятельств может опять использоваться для давления на Ташкент. Было бы слишком самонадеянно говорить о том, что ничего подобного уже повториться не может. Кроме этого, не нужно преуменьшать влияние сегодняшних условий высокой турбулентности, роста конкуренции между мировыми державами на разных площадках и многочисленные диспропорции, которые существуют в Центральной Азии.